Изучение формы государства представляет собой еще один важный методологический шаг на пути постижения такого сложного социального явления, как переходное государство. Переход от прежнего строя к новому, совершаемый путем коренных социальных преобразований, неизбежно приводит к видоизменению формы государства. При этом необходимо учитывать, что форма государства, в отличие от его содержания, более консервативна, т. к. требует большего времени для трансформации.

Форма переходного государства является смешанной, сочетающей в себе элементы различных форм правления. В частности, Чиркин В.Е. упоминает о существовании так называемых «гибридных» форм, которые объединяют  противоречивые признаки внутри одного и того же типа[1].  Переходная форма, равно как и само государство, лишена стабильности и равновесия. Например, форма правления переходного государства не имеет отлаженной системы сдержек и противовесов, наблюдается дисбаланс полномочий органов законодательной, исполнительной и судебной властей.

Форма правления в переходном государстве не отличается наличием классических элементов, не существует в чистом виде. В странах Восточной Европы установились как парламентские республики, так и президентские. Но в большинстве этих государств утвердилась парламентская система. В них просто боялись, что после длительного периода авторитарной власти, персонифицированной в лице генерального секретаря коммунистической партии, в связи  со слабостью демократии сильное президентство может привести к новой диктатуре[2].

Однако в обстановке ослабления структур кажется весьма предпочтительным  добиться успеха в осуществлении власти путем ее сосредоточения в руках органов или лиц, наделенных особыми или даже чрезвычайными полномочиями. В качестве аргументации данного положения можно привести следующие доводы. Власть будет действовать быстро и решительно, если она освобождена от проволочек и колебаний, сопряженных с затяжными дискуссиями в представительных органах власти, с многочисленными согласованиями и компромиссными решениями.

Впрочем, игнорирование демократических процедур согласования интересов опасно для вновь образованного государства. Данное явление может привести к возникновению нового механизма «демократического тоталитаризма» для принятия недемократических, авторитарных, реставраторских решений.

По мнению польского политолога Е. Вятры, в условиях становления «молодой демократии» парламентские системы в целом более безопасны и жизнеспособны, чем президентские[3]. Аргументом  в пользу данного утверждения является то, что большая часть власти, если она сосредоточена в руках президента, сужает пространство для профессионального политического компромисса. В президентской республике компромисс не является строго необходимым политическим инструментом. 

Парламентаризм в чистой форме сложился в Чехии и Венгрии (в этих странах президент избирается парламентом). Парламентская демократия характерна также для Словакии, Болгарии, Словении, Польши.

В конституциях данных стран права президента ограничены. Президент является гарантом конституции, основным стабилизатором государства. Он никогда не берет на себя управление экономикой, но везде поддерживает курс на преобразования. Президент может выступать в качестве арбитра в случае возникновения разногласий и конфликтов между политическими силами в обществе. Например, в 1998 г. в связи с расхождением в сейме между правящей коалицией и оппозицией по вопросу административной реформы президент Польши А. Квасьневский выступил в роли арбитра и  добился компромисса.

Парламент в странах Восточной Европы является центром политической консолидации общества, его ведущих сил. Престиж парламента обеспечивается тем, что он утверждает правительство и осуществляет контроль за его деятельностью, принимает государственный бюджет. Кроме того, опыт восточноевропейских стран свидетельствует, что наиболее эффективно функционирующим является парламент, в котором представлено небольшое количество партий.

Как известно, в начальной фазе политической трансформации в большинстве стран Восточной Европы возникли сотни политических партий, общественно-политических организаций и движений. В парламенты избирались представители пятидесяти, временами и более партий. Чтобы сформировать правительство, они были вынуждены вступать в политические коалиции и создавать коалиционное правительство. Данные процессы привели к созданию политической культуры согласия. В странах же, где продолжала сохраняться сильная политическая поляризация, наблюдались политические конфликты (Сербия, Албания). В последнее время наблюдается тенденция укрупнения и стабилизации партий, чему послужили воздание политических коалиций, введение 3-5% заградительного барьера на выборах.

Правительство в восточноевропейских государствах выступает в качестве исполнительной власти. Именно оно формирует программу экономической реформы и осуществляет ее на практике. В Венгрии и Чехии фактически введена канцлерская система, когда практически вся полнота исполнительной власти принадлежит премьер-министру. 

Несколько иная форма правления сложилась в странах, бывших республиках СССР, хотя в той или иной мере во всех них присутствует парламентский элемент. Во многих государствах по конституции существует  полупрезидентская республика с доминирующим положением президента в структуре государственной власти. На практике роль главы государства еще более весома, чем это предусмотрено конституцией.

В Белоруссии, Азербайджане, Грузии по конституции существует  президентская республика. В странах Средней Азии роль президента возвеличена, а деятельность оппозиции пресекается. Вместо выборов в 1994-1995 гг. в этих странах было проведено продление срока пребывания президентов на должности до 2000 г. путем референдума по единственной кандидатуре, а в Туркмении введена пожизненная президентура.  В некоторых странах президент имеет официальный статус «вождя», «отца народа». Данные явления говорят о своего рода реставрации ранее существовавшей формы правления в СССР, которая характеризуется повышенной ролью главы государства, его привилегированным положением.

Россия является полупрезидентской республикой, при этом президент не входит ни в одну из ветвей власти. Однако меры по утверждению демократических политических форм в России имеют и авторитарные черты, что особенно наглядно проявляется в нарушениях принципа конституционализма  и ограничении полномочий парламента в пользу исполнительной власти.

В современный период важно стимулировать развитие прогрессивных тенденций формы правления. Во-первых, укрепляется самостоятельность статуса каждого из видов государственных органов и четкая фиксация их функций, полномочий, ответственности и признание их социальной роли. При этом бесспорна линия на повышение роли представительных органов государственной власти.

Во-вторых, наметилась тенденция более тесного взаимодействия разных ветвей государственной власти в осуществлении ее задач. Оно выражается как в организационно-функциональном их сближении на основе Конституции РФ, так и усилении элементов «взаимоконтроля» - со стороны Президента, Федерального собрания, Конституционного Суда, прокуратуры и, особенно, суда. Судебная процедура защиты интересов граждан должна стать главной формой, эффективной и независимой силой, чему способствуют законы о статусе судей, об ответственности за неуважение к суду, об обжаловании в суде действий органов управления и должностных лиц.

В-третьих, происходит формирование демократических способов и приемов передачи политической власти. Основная проблема переходного этапа состоит в том, чтобы сохранить функциональное назначение государственных институтов регулирования общественно-политических процессов и сделать их при этом непосредственно зависимыми от демократических институтов и граждан. Народовластие сегодня требует не внешнего противостояния его форм, не противоборства интересов, а диалога, поиска договоренностей, взаимодействия в интересах народа, каждой личности. В переходной системе политические и государственные деятели и обеспечивающие их деятельность структуры должны быть заинтересованы в подтверждении своего статуса и избранного ими курса политико-экономических преобразований именно в рамках и через выборные институты государственной власти.

В-четвертых, формирование правового государства оказывает нарастающее воздействие на «разделение властей». Т.е. данный принцип становится реальностью. Раньше этот аспект не учитывался ввиду недооценки роли законов. Теперь же усиление верховенства закона как главного и непосредственного регулятора общественных отношений будет неумолимо вести к уменьшению потребностей в большом объеме подзаконных актов и множества органов управления.

В-пятых, в механизме «разделения властей» возрастает удельный вес прямой демократии как путем более широкого применения ее начал в деятельности представительных органов, органов управления и др., так и посредством самостоятельной институциализации. Все более широкий круг общегосударственных, республиканских вопросов должен стать предметом их рассмотрения. Пока же эти институты применяются слабо либо плохо конституируются (прежде всего - референдумы).

В-шестых, проводится последовательный курс на децентрализацию, расширение прав республик и территорий. Закрепление за регионами их прав в качестве субъектов Федерации при жестком обеспечении единства действия общефедеральных законов без нового вертикального перераспределения властных прав затрудняет реальное самоуправление.

В-седьмых, идет процесс деидеологизации форм правления. В сложном и взаимосвязанном мире, где признание общечеловеческих ценностей требует нового политического подхода, меняются представления о власти. Не утрачивая свойств суверенности, она призвана содействовать интеграционным процессам в области экономики, науки, культуры. Все более очевидно влияние мирового сообщества на развитие государств, политических систем. Здесь можно выделить несколько направлений. Возрастает роль общепризнанных норм мирового сообщества, в том числе, норм международного права. Оно все более утверждается как правовое сообщество. Крупные общечеловеческие задачи разрешимы лишь совместными усилиями.

Но, вместе с тем, происходящие в нашей стране изменения вызваны необходимостью преодоления кризисных явлений в политике и экономике, направлены на поиск новой модели формы правления. Означает ли это признание падение авторитета и роли государственной власти? Отрицать это трудно, поскольку государственная власть, действительно, не смогла справиться с негативными процессами.

Итак, можно сделать вывод, что поиску оптимальной формы правления Российской Федерации характерны следующие направления:

-         установление режима реальной демократии;

-         построение новой модели вертикальной власти: при широких полномочиях региональных властей, возможность их смены из центра в случаях нарушений Конституции и законов;

-         принятие новой Конституции и формирование новой структуры власти на основе реальной демократии.

И все же, не будем торопить события, ибо глубинные экономические, социальные и политические процессы еще не привели к формированию новой социальной общности, на базе которой возможно произойдет упрочение обогащенного народовластия как власти общества со своими ответвлениям. В отличие от прошлых лет, сегодня главным становится не гегемонизм партийной или государственной власти, какой-то одной ее ветви. Не просто их взаимодействие, а достижение общности целей. Позитивная альтернативность означает не противостояние, а сотрудничество, борьбу не за власть, а за выбор ею лучших решений. Общество само формирует свою власть и определяет каналы ее функционирования.

---

[1] Чиркин В.Е.  Основы сравнительного государствоведения.  – М., 1997. - С. 117.

[2] 10 лет системной трансформации в странах Центральной Восточной Европы и в России: итоги и уроки. // Власть. - 2000. - № 2 - С. 29.

[3] Цит. по: Мокшин В.К. Указанное сочинение. - С. 213.