В своей статье «О территориальном публичном коллективе и власти народа», опубликованной в журнале «Представительная власть – XXI век» №5, 2006 г. (с. 3-5) В.Е. Чиркин справедливо отмечает, что наше время требует новых подходов к концепции власти, в частности к территориально-коллективной власти и власти народа. Он также любезно приглашает всех заинтересованных читателей журнала к дискуссии по основным положениям своей статьи.
Как один из читателей и соавторов журнала, который в этом же году в том же журнале (№2) опубликовал статью под названием «Власть как богоданная мера упорядочивающей способности», я охотно согласился отозваться на статью В.Е. Чиркина и продолжить разговор о сущности понятия «власть», о его различных правомерных определениях и составляющих моментах.
Прежде всего, следует отметить, что
истинная власть как мера упорядочивающей способности[1] может проявляться в форме всякой правомерной силы и государственного принуждения для установления или поддержания должного порядка в человеческом обществе. Однако не всякая влиятельная сила и способность устанавливать «свой порядок» и подчинить других своей воле (принуждение, в том числе юридически применяемое от имени государства) являются обязательными атрибутами истинного понятия «власть». Дело в том, что та или иная шайка разбойников или даже наделённый государственными полномочиями богоборец-тиран имеют возможность,
пользуясь моментом или случаем, грабить или насиловать временно зависящих от них людей. Такая сила произвольного принуждения и «упорядочивания» не имеет ничего общего с непреходящей идеей и понятием права, а также надлежащего и долговременного порядка. Такая сила и возможность, напротив, нарушает всякое право, должную меру и порядок. А то, что нарушает истинный правопорядок, не может, в конечном счёте, считаться истинным, правомерным и целесообразным. Посему истинная власть может быть только правомерной силой и способностью наводить и поддержать надлежащий (небесный) порядок на Земле. Такая власть может проявляться и реализоваться также без применения грубой силы и принуждения, посредством авторитетного убеждения, просвещения, положительной (совестливой) стимуляции подвластных людей, не теряя себя, стать неким единым целым – народом и государством. Без насилия и произвола эта способность наводить порядок согласно идее права, как проявления воли Господа Бога, вовсе не перестаёт быть и оставаться истинной властью.
В то же время всякая неправомерная, хотя и реальная сила, насилие и принуждение-подчинение без идеи права, меры и надлежащего порядка, являются случайными, временными и, стало быть, неистинными. Иными словами, грубый произвол и способность неправомерного, случайного подчинения и «упорядочения» безбожных, бессовестных, духовно непросвещённых и нравственно диких людей, которые имеют возможность произвольно пользоваться выгодным для себя моментом и обстоятельствами для несправедливого подчинения своей воле других людей, никогда не может претендовать на истинное понятие власти, даже если она облечена в форму государственных символов, законов и официальной политики. Например, если вооружённая шайка разбойников ночью внезапно нападает на беззащитных людей и принуждает их отдать им своё имущество, свободу или жизнь, то она имеет временную (случайную) «власть» над своими жертвами в обывательском смысле этого слова. В научно-правовом же смысле такое проявление грубого, насильственного принуждения людей является не чем иным, как совершением «неправды» (т. е. того, что противно идее и понятию «права»), греха, правонарушения и преступления (разбоя), но не понятия власти, даже если эта «шайка разбойников» каким-то образом дорвалась до «командных высот» государства.
В современной научной литературе понятие власти всегда связывают с такими понятиями, как «коллектив», «территория», «государство», «политика», «насилие», «принуждение» и т.д. Разумеется, в правовом контексте понятие «власть» имеет своими атрибутами все изложенные выше понятия и отражаемые ими явления социальной жизни. Дело в том, что любая правомерная власть может принадлежать также определённому коллективу, а не только одной личности; эта власть может реализоваться также на определённой территории, а не только в кругу определённых людей в разных территориях; эта территория может быть также государственной, а не только иностранной или «ничейной» (нейтральной); эта государственная власть может реализоваться также в соответствии с политикой какой-то победившей на свободных выборах партии, а не только вопреки этой партийной политики государства; эта власть может быть реализована также посредством грубой силы или принуждения, но не только посредством убеждения, просвещения, законодательного и организационного умеривания и упорядочения. Во всех случаях речь идёт о каком-то более или менее ежедневном, постоянном, стабильном, упорядочивающем доминантном влиянии тех, кто обладает имманентной способностью, силой и временной возможностью устанавливать «свой порядок» на определённой территории в качестве надлежащего образца для нормальной жизни.
В этом аспекте, разумеется, «власть чарующей красоты женщины, ораторского таланта, тамады на застолье друзей, организаторов-распорядителей на митинге, дрессировщика в отношении приручённого им зверя» и т. п. является чем-то вроде временной, быстротечной, изменчивой моды, и не может называться правомерной публичной властью. Таким образом, не всякое влияние, подчинение своей воле, регулирование и принуждение является властью в истинном, широком смысле этого слова, даже если все эти моменты проявляющегося влияния имеют коллективный, территориальный, государственно-политический и принудительный характер. Дело в том, что субъект истинной власти имеет способность управлять людьми в определённом пространстве, и не только территориальном, поскольку государство способно управлять также своими гражданами, которые временно пребывают за пределами его границ. А слово «управление» имеет своим корнем понятие «права». Так что понятие власти без понятия права в истинной юриспруденции немыслимо.
Так, например, можно представить себе огромную массу разношёрстных людей во главе с их организационным вожаком или политическим лидером, которые заняли какую-то незаселённую ранее территорию, провозгласили себя государством, приняли свои законы, разработали свою политику и путём принуждения стали своевольно реализовать какие-то свои цели и принципы, которые нисколько не связаны религиозными ценностями, идеей права, понятиями правомерности, добрыми традициями и обычаями. Разве их «власть» могла бы выдержать долгосрочное испытание временем, устойчивым миром и порядком, если их «порядок» создаёт угрозу для мирной и правомерной жизни других людей или соседних народов? Конечно, нет! Потому что это – не что иное, как грубый произвол «человекозверей» и «организованный ими локальный хаос», если, конечно, смотреть на это с позиций широкого и глубокого понимания надлежащего порядка и правомерного развития человеческого общества независимо от его временных (преходящих) и количественных параметров: численности населения, масштаба занимаемой им территории, эффективности применяемого принуждения и т.д.
Истинному понятию «власть» соответствуют понятия не «массы человекообразных существ», не «населения», не управляемой или самоуправляемой толпы - «охлократии», а понятие «народа», т.е. взятого в удел Господом Богом людей, которые имеют единую душу, непреходящие духовные ценности, цели, принципы общежития, национального языка, истории, обычаев, традиций, искусства, науки, культуры и т.п. Без этих долговременных параметров понятие всякой власти абстрактно, несостоятельно и бесперспективно так же, как после «вавилонского столпотворения». Разве можно написать Конституцию для «ещё не народа», т.е. бездушного и безответственного сброда, лишённого всех перечисленных выше свойств и качеств, и может ли даже самая совершенная Конституция (система законов) целесообразно действовать для блага такой «людской массы»?! Отнюдь нет.
Стало быть, о духовных и качественных явлениях социально-правовой жизни надобно соображать духовно и качественно, а не по-видимому и количественно, наукообразно жонглируя такими количественными показателями, как «население», «территория», «политика», «принуждение» и т. п. Только с учётом качественных характеристик таких понятий, как Господь Бог – Создатель, взятый Им в удел «народ», «государство», «право», «правомерность», «закон», «правомерная политика», «ответственность», «законность», «легитимность» и т. д. мы можем вплотную подойти к плодотворному рассмотрению того понятия «публичной власти особого рода», о котором говорит в своей статье В.Е. Чиркин. Всё остальное, как-то: «федеральная власть», «власть субъектов федерации», «публичная власть органов местного самоуправления» и т. д. - представляют собой различные меры, масштабы этой особой публичной власти в правовом контексте этого слова.
Что касается многоразличных определений понятия «власть народа» или «публичная власть», то эти определения истинны в той мере, в какой они имеют под собой духовную основу, поскольку, как ещё в своё время точно заметил Гегель, право также изначально имеет духовную почву. Именно поэтому при всей интеллектуальной гениальности классиков марксизма-ленинизма все данные ими определения понятия «права», «государства» и «власти», в частности «власти народа», являются истинными отчасти, поскольку классики выдали увиденное ими очевидное (проявление) за реально невидимое (сущее), созданное Сущим, Творцом всего на свете, которого они, охваченные сатанинской прелестью, в упор не желали видеть и потому не увидели созданное Им в полной мере. Соблазнённые подобно Адаму и Еве призывами дьявола «быть как боги», эти духовно «слепые поводыри слепых» решили вместо адекватных объяснений «самого совершенного из всех миров» (Лейбниц) мира сразу революционным образом перейти к изменению этого ненавистного им мира посредством лукавого и ложного (политического, а не духовного!) объединения всех пролетариев мира, которым, якобы, нечего было терять, кроме своих цепей. Не имеющие любви, веры и лучшей надежды, потерявшие свои души классики-материалисты не увидели и потому не оценили бесценной души каждого угнетённого пролетария и духовно обанкроченного буржуа. Как впоследствии показала нам жизнь, эта бессмертная и бесценная душа каждого Божьего создания («храма души») так и не нашла какой-либо замены в наше время, как и во все времена.
Таким образом, чтобы в очередной раз не обмануться и не вводить в заблуждение разумеющих нас читателей, будем всегда стремиться находить, прежде всего, духовную, а затем и научную основу понятия «власть», «власть народа» в истинных понятиях «народ», «идея права», «правомерность», «правомерное государство», «правомерные законы и политика», «правовая ответственность», «правопорядок», а также способность воссоздавать и поддерживать всё перечисленное в наших душах и умах, в наших семьях, в наших трудовых и творческих коллективах, на наших самоуправляемых территориях, в наших правомерных государствах, на нашей благословенной Земле. Возможно, что это и есть тот «новый поход» к решению не только проблем, касающихся «власти народа» в центре и на местах, но и всех политико-правовых (и не только!) проблем всех времён и народов. Всякие иные сугубо рациональные, научно-фрагментарные, временные (исторические) и провинциальные подходы к решению подобных духовных, надисторических, глобальных и вечных проблем заранее обречены на неудачу, поскольку, как сказано в Священном Писании, всякая истина отчасти прекращается истиной более совершенной, целой.
[2]
[1]См.: Б.А. Осипян. Власть как богоданная мера упорядочивающей способности. //Представительная власть – XXI век. 2006. №2.
[2] См.: Библия. Новый Завет. Первое послание св. апостола Павла к Коринфянам, 13: 10.
