Поиск альтернатив доминирующим на сегодняшний день биодетерминистским основаниям исследования процесса старения, несомненно, является актуальной методологической задачей. Преобладание биологического и медикалистского подходов превращает пожилых людей в продукт потребления и медикализации. Эксклюзия социального и политического жизненного измерения старых людей ограничивает способность системы социальной поддержки реагировать на социоэкономические корни этиологии многих болезней, на потребность в социальных программах, которые направлены на профилактические услуги и социальную модель геронтологической помощи.
Ранние, преимущественно западные работы в области геронтологии представляют критический анализ медицинских и социальных сервисов, которые создавались для обслуживания пожилых людей, принудительно закрепляя их зависимость, неспособность ухаживать за собой . С конца 70-х годах доминанта медицинской модели и медицинской индустрии значительно не изменилась . Предполагается, что качественные изменения должны учитывать приоритетные потребности пожилых людей в большей автономии и сохранении достоинства при получении долговременной помощи.
Критическим вопросом политики в отношении старых людей остается вопрос экономической состоятельности общества в целесообразности социальной поддержки позднего возраста. Благодаря общей социальной организации, экономическая выгода концентрируется в рамках возрастного континуума на полюсе молодости, силы, а экономические потери, бедность, риски – на оппозиционном полюсе старости. Отсутствие значимых социальных компенсаций способствует тому, что система аккумуляции воспроизводится.
Активизация критической геронтологии стала особенно важной последние несколько лет, когда была инициирована дискуссия вокруг социальной защиты, медицинской помощи и вопросов, связанных с материальным и духовным благополучием старых людей . Критическая геронтология была призвана играть существенную роль в обеспечении того, что интересы пожилых людей, уязвимых из-за своего отличия по полу, расе и классу, будут представлены в полном объеме при обсуждении любых социальных соглашений.
Однако прагматическая перспектива противоречит логическому обоснованию этого подхода. Она основана на точке зрения, что существующая, сложившаяся к настоящему моменту и прогнозируемая политическая обстановка вряд ли может предложить значительные возможности для широких структурных изменений в социальной политике относительно пожилых людей, особенно в вопросе, связанном с повышением пособий . В то же время, возникновение излишков в федеральном бюджете предполагает реальные возможности для осуществления инициатив, не требующих больших затрат, предназначенных для улучшения социально-экономических условий пожилых людей и длительного ухода за тяжелобольными престарелыми людьми.
Обзор социальных, экономических и культурных тенденций, которые определяют курс социальной политики в отношении пожилых людей на ближайшее десятилетие, позволяет предполагать, что большая часть пожилых людей готова и будет продолжать профессиональную деятельность, в отличие от предыдущих поколений. Финансовое положение следующих поколений пожилых будет более благоприятным, и станет стабильным вкладом в создание благополучной экономической обстановки в первой половине XXI века. Наиболее обеспеченные люди этого поколения будут сориентированы на здоровый образ жизни и ее высокое качество . Меньшая часть старшего поколения будет зависима от инициатив частного сектора по оказанию им помощи и предоставлению пособий.
Объективное информирование общественности о значении социальной и медицинской помощи для населения и социальных рисках, которым подвергаются эти программы при существующем финансировании, способно инициировать расширение пространства доверия со стороны населения. Если это информирование приведет к созданию доверия, могут быть буддированы действия по осуществлению изменений, которые сохранили бы социальную и медицинскую помощь без ужесточения требований к получателям услуг и размера самих пособий. Это – разумная стратегия, которая должна быть принята хорошо организованной коалицией организаций, включая фонды, юридические группы, религиозные ассоциации, академические круги, чтобы сохранить политику пособий от деформации, которая может иметь место в политико-идеологической игре.
Такие инициативы реализовывались, когда для увеличения политического внимания к проблемам семьи и ее финансированию было признано, что фокусирование внимания на пособиях для пожилых людей является узким, ограниченным подходом к решению вопросов социальной политики. Деятельность добровольных ассоциаций, представляющих интересы пожилых людей, может быть эффективным способом участия в коалиции общественного информирования по предупреждению сильной поляризации размеров будущих пособий.
Занятость пожилых людей также анализируется с позиций критической геронтологии. Несмотря на то, что многие представители позднего возраста работают очень продуктивно, и финансовая отдача от их труда во много раз превосходит затраты на него, если они имеют соответствующую квалификацию и им предоставлена возможность для постепенного – гибкого перехода на пенсию и частичную работу, работодатели воспроизводят социальную политику, способствующую возрастной дискриминации . Анализ научной литературы по проблемам позднего возраста показывает, что профессиональная самореализация рассматривается в большинстве случаев как отклонение от нормы . Предметом исследования становятся болезни пожилых, их тяжелое материальное положение, ситуация в домах-интернатах для престарелых граждан и инвалидов, социальная адаптация в период выхода на пенсию . Практически отсутствуют разработки профессиональных маршрутов в позднем возрасте. Специалист в области профессиональной самореализации в позднем возрасте, М. Греллер описал четыре возможных статуса пенсионера:
· неработающие люди. Предполагается, что с началом пенсионного возраста человек потерял мотивацию к работе и воспользовался возможностью ухода с профессионального поприща;
продолжающие карьеру представители позднего возраста – активны, заинтересованы. В их карьере в пенсионный период не наблюдалось каких-либо негативных изменений, связанных с потерей заинтересованности;
«вытолкнутые» на пенсию. К этой категории относят пожилых людей, которые приостановили свою профессиональную деятельность, но хотели бы ее продолжить. После завершения трудовой деятельности их единственным источником дохода остается пенсия; ·
люди, возобновившие работу после выхода на пенсию. Как правило, они не продолжают свой карьерный рост, однако, согласны на другую работу, чтобы быть «на людях». Основной мотив – не чувствовать себя одинокими и ненужными.
Среди мотивов также может быть возможность получения дополнительного заработка.
Исследования по вопросам, связанным с длительным уходом, ограничены по спектру обсуждаемых вопросов. Эта область становится объектом критики и качественных изменений. Предлагается дифференциация пенсионеров на категории: нуждающихся в долгосрочном уходе – тех, кто может это себе позволить, и тех, кто предпочитает жить в относительно сегрегированной по возрасту коммуне. Результатом дискуссии становятся рекомендации, как сделать эти коммуны более привлекательными. В качестве одного из основных условий предлагается ликвидация требований об отказе от своего привычного места проживания. Причины для исключения этого пункта обусловлены эмоциональной привязанностью, которую старые люди испытывают по отношению к своему дому. Таким образом, система медицинского ухода в домах престарелых требует экономического, психологического, социального обеднения для большинства своих обитателей.
Анализ проблем длительного ухода, в частности – лечения хронических заболеваний, показывает, что достижение эффективности возможно при систематическом наблюдении и предоставлении вовремя научнообоснованного лечения. С другой стороны, сложившаяся система фрагментарной паллиативной медицинской помощи не ориентирована на предоставление такого рода индивидуальной эффективной помощи. Другим недостатком системы долговременного ухода является недостаток компенсаций, специализированного обучения и рабочих условий. Карьера работников по длительному уходу может стать более привлекательной с помощью существенного увеличения уровня компенсации, либо привлечения эмигрантов, желающих работать в программах длительного ухода. Подобная стратегия также требует финансовых вливаний, поскольку строгое соблюдение стандартов по качеству ухода потребует не только затрат на подготовку, но и больших компенсаций для рабочих эмигрантов.
Инициативы для повышения эффективности в организации и функционировании системы длительного ухода не затрагивают наиболее фундаментальных проблем действующей в настоящее время политики длительного ухода, а именно, недостатка альтернатив проживания: в собственном доме или в коммуне в противовес проживанию в доме для престарелых и инвалидов. Альтернативные варианты могли бы расширить спектр возможностей для потребителей услуг и для поддержки волонтеров, предоставляющих эти услуги в системе неформального длительного ухода. Эти усилия по устранению дисбаланса в ресурсах длительного ухода нельзя считать радикальными даже в настоящее время. К примеру, в США в настоящее время появляются инициативы развития в направлении создания альтернативных систем длительного ухода. В связи со смещением приоритетов социальной политики в отношении системы длительного ухода за пожилыми людьми усиливается внимание к роли окружающей среды в жизни пожилых людей . Место проживания включается в анализ контекста более обширной физической и социальной среды, которая воздействует на психологическое, физическое состояние представителей человека, его благосостояние в позднем возрасте.
Дискуссия о перспективных направлениях социальной политики в отношении пожилых людей может быть достаточно плодотворной, если перспективы будут сопоставлены с процессами политических и культурных изменений, которые происходят в странах мира в последние десятилетия. Эти изменения могут оказывать решающее влияние на социальную политику, особенно в отношении пожилых людей, в будущем.
Существует позиция, согласно которой изменения, коренным образом изменяющие жизнь, подрывают традиции и превращают их в проблемы, подвергают общество и индивидуумов растущей неопределенности и риску, но также предоставляют большие возможности и свободы. Мы также последнее время наблюдаем, как происходит ослабление традиций, при этом отдельные группы или индивидуумы принимают кардинальные решения по широкому кругу вопросов, которые раньше определялись силой традиций или образом жизни. Происходит трансформация границ, норм, традиций, ценностей, созданных ранее идеологически обусловленной социальной структурой.
Текущие политики старения не согласуются с моральной свободой и расширением познавательной способности посттрадиционного общества. И это противоречие становится еще более очевидным по мере роста поколения периода демографического взрыва рождаемости в следующее тридцатилетие. Для многих его членов потребуется медицинская помощь, долгосрочный уход и другие услуги. Это поколение будет первым, которое ощутит полный вес представленных изменений и тенденций. Этот опыт будет иметь огромное влияние на то, что ожидается и требуется от социальной политики и программ в отношении старения в будущем.
Тенденции и изменения, вызванные появлением посттрадиционного общества, его ценности и нормы представляют фундаментальную проблему для существующей социальной политики и теорий старения. Любое решение этой проблемы потребует создания новой концептуальной структуры для развития и исполнения политик и программ – структуры, отражающей ценности посттрадиционного общества: автономии, рефлексивности, самоопределения, равенства, перспектив трансформации идентичности, межличностных и институциональных отношений. За последние несколько лет в западных обществах эти ценности и перспективы в некоторой степени изменили ситуацию, связанную с неравенством по полу, расе, возрасту. Они резко изменят ожидания по поводу отношений между индивидуумом и обществом через социальную политику.
Представленный анализ позволяет утверждать, что критическая геронтология выступает новым перспективным жанром, творчески связывающим теоретическое направление с профессиональной практикой. Этот дискурс оспаривает основные инструментальные подходы геронтологии в вопросе о старении человека, эксплицируя своеобразное предприятие старения: конгломерат экспертов, институтов и профессий, которые возникли для того, чтобы заботиться об индивидуальных нуждах пожилого человека, игнорируя их исторические и структурные источники. Это дает основание предполагать, что демографические изменения под воздействием старения населения должны трансформировать все социальные институты: от семьи до государства. Решение этих вопросов требует инновационных теоретических ресурсов, которые являются ресурсом конструирования новых форм критической экспертизы.
