Четкая позиция России по развитию и имплементации международного права отражена и на уровне ее международных договоренностей (двусторонних, многосторонних). Так, в совместной Декларации Российской Федерации и Китайской Народной Республики о международном порядке в XXI веке от 1 июля 2005 г. закрепляется, что решение стоящих перед человечеством задач возможно только в условиях справедливого и рационального миропорядка, базирующегося на общепризнанных принципах и нормах международного права. Все страны мира должны строго соблюдать принципы взаимного уважения суверенитета и территориальной целостности, взаимного ненападения, невмешательства во внутренние дела друг друга, равенства и взаимной выгоды, мирного сосуществования (п. 2). В другой части Декларации (п.3) фиксируется, что "ООН призвана играть центральную роль в международных делах, быть центром выработки и воплощения основополагающих норм международного права". Стороны как стратегические партнеры обращают внимание в документе на другой важный аспект миростроительства. По их обоснованной позиции, "новый миропорядок станет подлинно универсальным лишь в той мере, в какой его принципы и нормы будут разделяться всеми субъектами международной жизни" (п. 12). Еще один пример из высокой политики – Декларация о вечной дружбе, союзничестве и партнерстве между Российской Федерацией и Киргизской Республикой от 27 июля 2000 г. Уже в ее преамбуле стороны подтверждают свою приверженность целям и принципам Устава Организации Объединенных Наций, Хельсинкского заключительного акта и других документов Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе, общепризнанным нормам международного права, а также международным стандартам в области прав человека.
Концентрированные взгляды России на международно-правовую стратегию выражены и в документах, устанавливающих ее взаимодействие с ведущими международными организациями. Так, в разделе "Принципы" основополагающего Акта о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между Российской Федерацией и Организацией Североатлантического договора (от 27 мая 1997 г.) закреплено: "При осуществлении положений настоящего Акта Россия и НАТО будут добросовестно соблюдать свои обязательства по международному праву и международным соглашениям, включая обязательства по Уставу ООН и положения Всеобщей Декларации прав человека, а также свои обязательства по Хельсинкскому заключительному Акту и последующим документам ОБСЕ, включая Парижскую хартию и документы, принятые на встрече на высшем уровне ОБСЕ в Лиссабоне". Это положение интересно не только исключительно с российского угла, тем более, рассматривая юридическую деятельность РФ в целом, видно, что оно лишено каких-либо двусмысленностей. Подобного нельзя твердо утверждать, оценивая ряд политических акций стран – членов НАТО, которые на деле приводят (вопросы разоружения, кризисоурегулирования вокруг Косово, европейской безопасности) к отходу от положений международного права и принятых ими соответствующих обязательств. Хотят или не хотят инициаторы такого поведения в Вашингтоне, отдельных европейских столицах, но они причастны к созданию конфликтного пространства и атмосферы напряженности в международных отношениях начала XXI века.
3. Наличие системной, активной и содержательной международно – правовой практики. В истории дипломатии и международного права можно встретить немало примеров, когда государства на самом высоком официальном уровне декларируют свою приверженность верховенству праву, заявляют о признании юридических ценностей как элемента демократии.
Однако в реальности допускают и отступление от них, провоцируют факты нигилизма, весьма пассивны в правотворчестве. О некоторых примерах уже говорилось выше. Российская Федерация отличается в этом смысле устойчивой и адекватной международным закономерностям политикой, которая учитывает (sic!) триаду интересов – национальные, корпоративные (групповые) и всемирные (мирового сообщества). Благодаря этому в действиях РФ на мировом юридическом пространстве присутствует, в частности, позитивный опыт, накопленный СССР, который она в качестве не просто преемника, а продолжателя советского государства расширяет, совершенствует. Именно в тот исторический период, как известно, были разработаны и стали функционировать многие юридические документы, которые представляют до сих пор фундамент современного миропорядка. Среди них - Устав ООН, Статут Международного Суда ООН, Венская конвенция о праве международных договоров, Венская конвенция о дипломатических сношениях, Венская конвенция о правопреемстве государств в отношении договоров, Конвенция ООН по морскому праву, Венская конвенция о гражданской ответственности за ядерной ущерб, Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него и др. Придавая большое значение сохранению юридического единства, юридической полноты в регулировании важнейших вопросов международной жизни, руководство современной России изначально официально заявило о своей позиции уважения исторического наследия. Так, в ноте МИД РФ от 13 января 1992 г. отмечались три принципиальных момента: о продолжении РФ осуществления прав и выполнения обязательств, вытекающих из международных договоров, заключенных Союзом Советских Социалистических Республик; о выполнении Правительством РФ вместо Правительства Союза СССР функции депозитария по соответствующим многосторонним договорам; о просьбе рассматривать Российскую Федерацию в качестве стороны всех действующих международных договоров вместо Союза СССР.
Декларированная позиция РФ не осталась в силу актуальности серьезности обозначенных в ней вопросов международно – правового характера вне реакции ее партнеров. В заявлении Европейского Союза о будущем статусе России, других бывших республик от 23 декабря 1991 г. подчеркивалось: государства – члены ЕС принимают к сведению, что международные права и обязательства бывшего СССР, включая права и обязательства по Уставу ООН, будут продолжать осуществляться Россией. Они приветствуют согласие Правительства России принять на себя обязательства и ответственность и в этом качестве будут продолжать свои дружественные отношения с Россией с учетом изменения ее конституционного статуса.
В последующие годы Российская Федерация наращивала достаточно активно и плодотворно свой международно – правовой капитал и ресурс. Сегодня он характеризуется комплексным подходом к проблематике правового регулирования международных отношений, географическим и тематическим разнообразием достигнутых договоренностей, их эффективным внедрением в национальную нормативную систему и эффективным контролем за применением международно – правовых обязательств. В разработке юридических идей и подходов, участии в переговорах и консультациях на двусторонней и многосторонней основе согласно законодательным указаниям задействован широкий круг политических структур: от Администрации Президента РФ до Правительства РФ, от Федерального Собрания России до органов государственной власти российских регионов. Самое заметное место в этой деятельности отводится, в рамках соответствующих компетенций другим государственным институтам – Совету Безопасности, Конституционному Суду, Прокуратуре, Верховному Суду, Арбитражному Суду Российской Федерации. Координирующую функцию выполняет профессионально МИД РФ.
В результате таких согласованных усилий Россия на деле создает и показывает миру образцы высокой политической и правовой культуры. Предлагаемые его международно – правовые инициативы признаются зарубежными государствами и международными организациями, включаются в практический процесс международного правотворчества и правоприменения.
Действуя таким образом, Российская Федерация демонстрирует собственную ответственность за состояние урегулированности тех или иных актуальных проблем Повестки дня, за их включение или сохранение в юридическом пространстве. В подтверждение тому – два реальных примера. Первый относится к приостановке участия России в ДОВСЕ. Указ "О приостановлении Российской Федерацией действия Договора об обычных вооруженных силах в Европе и связанных с ним международных договорах" был подписан Президентом РФ 14 июля 2007 г. Он распространился на ряд важных договоренностей, среди которых – Будапештское соглашение 1990 г., Ташкентское соглашение 1992 г., Венский документ 1996 г., Стамбульское соглашение об адаптации ДОВСЕ 1999 г. и ряд других. Принимая столь нетрадиционное решение, прогнозируя его политические и прикладные последствия, российская сторона, во-первых, руководствовалась соответствующими положениями Венской конвенции по праву международных договоров 1968 г. и ФЗ "О международных договорах Российской Федерации", а во-вторых, исходила из факта длительного и неконструктивного поведения стран – членов НАТО, которое выразилось в отказе ратифицировать ДОВСЕ и модернизировать его в связи с расширением НАТО. Российский шаг предотвратил состояние несправедливости, односторонности и отступления от юридических соглашений по ДОВСЕ, сохранив возможность восстановления участия РФ в будущем, если другие государства-подписанты выполнят свои обязательства. Вне всякого сомнения, действия российской власти направлены на обеспечение авторитета международного права и против политики двойных стандартов в сфере безопасности, реституцию атмосферы равноправия.
Схожие мотивы присутствуют и в позиции Москвы в отношении второго примера – урегулирование ситуации в Косово. Совершенно очевидно, что ориентация ряда западных государств на придание Косово статуса независимости, наделение его за счет внешних (!) ресурсов качеством государства "взрывает" международное право, напрямую противоречит его основным принципам, в частности, уважению территориальной целостности, нерушимости границ, pacta sunt servanda и другим, которые, как следует из содержания Декларации о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН 1970 г., при толковании и применении "являются взаимодействующими и каждый принцип должен рассматриваться в контексте всех других принципов".
Концепция "наделенного" суверенитета, взятая на вооружение сегодня США, рядом стран Евросоюза, какими - бы аргументами она не объяснялась, обходит резолюции Совета Безопасности (например, №1244), гипертрофирует реальное назначение института международно-правового признания.
Играя позитивную роль в поддержке нового образования, расширении его международных связей, акт признания не создает государство, не придает ему суверенную компетенцию. Практика международного права и дипломатии XX в. сформулировала на уровне обычных норм ряд требований, которые предъявляются к дестинатору признания. Например, в Заявлении "двенадцати" (ЕС) о будущем статусе России и других бывших республик от 23 декабря 1991 г. согласованы следующие критерии признания новых государств в Восточной Европе и на территории Советского Союза:
- соблюдение положений Устава ООН и обязательств, принятых по хельсинскому Заключительному Акту и Парижской хартии, особенно в том, что касается верховенства закона, демократии и прав человека;
- гарантии прав этнических и национальных групп и меньшинств в соответствии с обязательствами, принятыми в рамках СБСЕ;
- уважение нерушимости всех границ, которые не могут быть изменены иначе, как мирными средствами и с общего согласия;
- принятие всех соответствующих обязательств, касающихся разоружения и нераспространения ядерного оружия, а также безопасности и региональной стабильности;
- обязательство разрешать по соглашению, в том числе предусматривая в случае необходимости обращение в арбитраж, все вопросы, касающиеся правопреемства государства и региональных споров. Отметим еще ряд особенностей подхода ЕС, изложенных в документе.
Сообщества, говорится в нем, не будут признавать государства, "возникающие в результате агрессии". Кроме того, члены ЕС будут также учитывать влияние факта признания на соседние государства. По мнению Сообществ, признание не является автоматической рефлексией: уважение перечисленных принципов лишь "открывает возможности для установления дипломатических отношений". В случае с Косово, как мы сегодня видим из многочисленных комментариев Вашингтона и Брюсселя, политическая целесообразность, идущая в разрез с международным правом, объявляется приоритетной. С этой позицией согласиться нельзя. Совершенно очевидно, что Косово не может быть признано независимым: нет на это согласия Сербии, в составе которой оно юридически и территориально находится, а квази-юридические манипуляции с суверенной Сербией, применение к ней методов давления, шантажа просто недопустимым. Косово не выдерживает и других стандартов – демократии, обеспечения прав человека, способности к эффективной самостоятельной власти, отсутствие споров и конфликтов с соседними странами.
Выход – в продолжение линии, изложенной в резолюциях Совета Безопасности ООН, ориентированной на диалог Белграда и Приштины, создание между ними атмосферы взаимопонимания и согласия. На этот вектор, соответствующий международному праву, нацелены усилия Российской Федерации. Они поддерживаются и другими государствами (например, значительной частью членов Парламентской Ассамблеи Совета Европы).
Дальнейшему развитию статуса России как международно – правовой личности должно содействовать решение ряда актуальных вопросов, относящихся к методологии, теории и практике международного права в условиях XXI века. Концентрированным выражением такого подхода можно считать подготовку и официальное утверждение на правительственном уровне национальной стратегии Российской Федерации в области международного права. Ее органичное дополнение – план конкретных действий и инициатив разноформатного характера, ориентированный на двустороннее, региональное, многостороннее взаимодействие РФ с другими субъектами международного порядка. Потребность в появлении и последующей имплементации такого комплекса политических, научных, нормативно-правовых документов ощущается все острее. По большому счету, речь должна идти о формировании согласованного подхода в рамках всего мирового сообщества, принятии позитивных национальных программ по международному праву каждым его членом – государством, а также международными организациями с учетом предложений мирового бизнес-сообщества, современных регионов, достижений юридической, экономической, политологической, гуманитарной науки. В пользу системного решения проблемы прогрессивного развития и кодификации международного нормативного пространства, совершенствования структур и функций международно-правового сообщества свидетельствует анализ, в частности, опыта работы Организации Объединенных Наций, "восьмерки", стратегического партнерства РФ с Евросоюзом, Китаем, Индией, странами СНГ, динамики российско-американских отношений, другие политические примеры и факты.
Важным и перспективным шагом на этом пути стало бы образование специального совета при Президенте Российской Федерации по вопросам юридической стратегии России в международном сообществе XXI века. Свой вклад в программу его работы призваны внести представители всех ветвей федеральной власти – законодательной, исполнительной и судебной, а также российского научно-экспертного сообщества. Двигаясь этим путем, Российская Федерация могла бы выступить инициатором созыва представительной международной конференции (под эгидой ООН) на тему: "Международное право в XXI веке. Тенденции и перспективы".
