Ибрагимов И.М.[1] Своевременное и обоснованное решение вопроса о возбуждении уголовного дела и признании заявителя о преступлении в качестве потерпевшего открывает для правоохранительных органов возможность для быстрого и полного раскрытия совершённого преступления, а также для действенной защиты конституционных прав и законных интересов потерпевшего. Часть 2 ст. 140 УПК РФ устанавливает, что основанием для возбуждения уголовного дела является наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления. Стало быть, для определения достаточности данных о совершении преступления дознаватель, следователь, прокурор или суд  обязаны тщательно проверять достоверность устно сообщённых или письменно заявленных потерпевшим обстоятельств и представленных им предметов, документов или иных данных в качестве доказательств. Если работники правоохранительных органов государства по тем или иным причинам не производят своевременного осмотра места происшествия, не выявляют все обстоятельства и не сохраняют предметы и следы совершённого преступления, надлежаще не оценивают представленные потерпевшим документальные и вещественные доказательства,[2] которые  прямо указывают на высокую вероятность факта совершения преступления, то их решения об отказе в возбуждении уголовного дела и признании заявителей о преступлении в качестве потерпевших являются необоснованными и незаконными.

 

    Дознаватель, следователь, прокурор или суд обязаны возбудить уголовное дело и признать пострадавшего от преступления потерпевшим после сбора минимального объёма необходимых данных, которые указывают на признаки преступления, поскольку полный и окончательный сбор достаточных доказательств осуществляется на всём протяжении дознания, предварительного и судебного следствия при обязательном участии потерпевшего. Без предварительного признания и последующего активного участия потерпевшего в уголовном процессе полный и окончательный сбор достаточных доказательств для вынесения обвинительного заключения и передачи материалов уголовного дела в суд просто невозможен. Поэтому момент вынесения правоохранителями постановления о признании жертвы преступления в качестве потерпевшего и допуска его к участию в уголовном судопроизводстве должен существенно предшествовать полному и окончательному сбору достаточных доказательств. Иными словами, дознаватель, следователь или прокурор обязаны возбуждать уголовное дело и признать заявителя в качестве потерпевшего не тогда, когда ими уже полностью собраны все доказательства для обвинения подозреваемого в совершении преступления, но гораздо раньше, когда выявлены только некоторые, самые главные обстоятельства и признаки сообщённого преступления, но ещё не установлены личность подозреваемого, мотивы совершения им данного преступления и многие другие обстоятельства. Остальные обстоятельства должны быть расследованы при полномерном процессуальном участии уже юридически признанного потерпевшего с присущим ему полным набором процессуальных прав и обязанностей в предварительном и судебном следствии. Например, если в правоохранительные органы обратился человек с заявлением о том, что на его жизнь было совершено покушение посредством выстрела из огнестрельного оружия, то после незамедлительного осмотра места происшествия и выявления следов преступления в виде пули или гильзы от патрона, специфических повреждений окружающих место совершения преступления предметов и т. п., они ещё до полного выяснения многих других обстоятельств дела, обязаны сразу же возбудить уголовное дело и признать заявителя потерпевшим с тем, чтобы уже с его процессуальным участием и активной помощью  в ходе предварительного следствия предпринять все необходимые следственные действия для раскрытия преступления, выявления виновного и привлечения его к уголовной ответственности.

 

Таким образом, без предварительного вынесения постановления о возбуждении уголовного дела и признания заявителя потерпевшим заявитель не сможет стать участником уголовного процесса и использовать предоставленные ему УПК РФ реальные возможности оказать помощь правоохранителям в процессе собирания и представления достаточных для вынесения обвинительного заключения доказательств по делу. В этом случае, если своевременно не будет возбуждено уголовное дело, то по закону удачливая потенциальная жертва совершённого преступления неизбежно будет объявлена нерадивыми правоохранителями неудачной жертвой своего «добросовестного заблуждения», и, возможно, даже «ложным доносчиком». По крайней мере, о такой возможности свидетельствуют известные нам многочисленные факты дознавательной и следственной практики в России.

 

            В стремлении правомерно расширить процессуальные права потерпевшего и его представителя некоторые авторы пытаются показать правомерность и целесообразность признания потерпевшим любого заявителя о факте совершенного против него преступления сразу же после появления в деле обвиняемого и установления конкретного лица, которому причинён вред.[3] Причём, понимание вреда в правовом контексте не должно быть ограничено только какими-то видимыми физическими проявлениями, непосредственно обнаруженными сразу же после совершения преступления. Для обоснованного возбуждения уголовного дела и признания заявителя потерпевшим правоохранительным органам государства необходимо обращать внимание не только на причинённые преступлением видимые телесные повреждения и имущественные потери, но в не меньшей мере и на те психические страдания, которые пережила жертва совершённого преступления. К таким страданиям, например, могут относиться систематическое психическое давление преступника на свою жертву, длительное лишение его пищи или тепла, сна или покоя, равно как и все впоследствии обнаружившиеся у неё психические и соматические заболевания, которые возникли по причине совершённого преступления. Стало быть,  термин «физический вред» не должен пониматься правоохранителями в его буквальном смысле, но, как видно, намного шире.

 

            Следует напомнить, что рассмотрение причинённого преступлением вреда в качестве одного из существенных оснований для возбуждения уголовного дела и признания заявителя потерпевшим было предусмотрено ещё в законодательстве и правоприменительной практике Российской Империи, когда на основании любой жалобы на причинение вреда сразу же возбуждалось уголовное дело, а лицо, принёсшее такую жалобу, после установления факта нанесённого вреда сразу же признавалось потерпевшим со всеми вытекающими отсюда уголовно-процессуальными последствиями.[4] Думается, что такой подход к решению рассматриваемой проблемы является оптимальным, поскольку он предполагает неразрывную связь, а также достаточное совпадение оснований для возбуждения уголовного с основаниями для признания заявителя о совершении против него преступления в качестве потерпевшего. Правильность такого подхода к решению данного вопроса становится совершенно очевидной особенно тогда, когда речь идёт о причинённых телесных или имущественных повреждениях, кражах, изнасилованиях и других явных преступлениях.

 

          Между тем не совсем понятно то, почему по действующему УПК РФ признание в качестве потерпевшего связывается лишь с фактом причинения вреда, тогда как в практике органов дознания, следствия и суда такое признание может быть сделано также и в случаях покушения на совершение преступления, которые обязательно не предполагают фактическое причинение вреда. Например, в случаях покушения на убийство, когда преступник не по своей воле не добивается желанного результата убийства при попытке отравить свою жертву тем или иным ядом или удушающим газом. На наш взгляд, достаточным основанием для признания лица потерпевшим могут быть также уже совершённые чьи-то преступные действия, которыми создалась непосредственная и реальная угроза его жизни, здоровью или имуществу, а не только реальное причинение ему того или иного вреда.

 

          Уместно было бы напомнить то, что, согласно постановлению Пленума Верховного Суда СССР № 6 от 1 ноября 1985 г. «О практике применения судами законодательства, регламентирующего участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве»[5], заявившее о совершённом преступлении лицо должно быть признано потерпевшим не только при оконченном преступном посягательстве, в случаях реального причинения ему физического, морального и имущественного вреда, но также и по делам о приготовлении к преступлению или покушении на совершение преступления. В данном случае Пленум Верховного Суда СССР допускал правомерную возможность признания лица потерпевшим при приготовлении или покушении на совершение преступления, но лишь в том случае, если вред фактически причинён.

          Однако здесь сразу возникает другой вопрос: как быть, если по не зависящим от воли злоумышленников обстоятельствам  реальный вред не был причинён потенциальной жертве преступления, но наличествуют все очевидные признаки усечённого состава преступления, скажем, приготовления или покушения на совершение террористического акта посредством покупки большого количества огнестрельного оружия и взрывчатых веществ недалеко от предполагаемого места совершаемого преступления? Надо ли, например, возбуждать уголовное дело и признать заявителя потерпевшим, если ему, как предполагаемой жертве преступления, вместе с пищей был предложен смертельный яд, но по не зависящим от воли преступников обстоятельствам пища не была принята им и преступный замысел так и не был реализован, но был своевременно раскрыт заявителем о преступлении? Неужели в этих случаях не будет достаточных оснований для возбуждения уголовного дела по соответствующим статьям УК РФ и признания заявителя потерпевшим? Как говорится, данный вопрос в нашем уголовно-процессуальном правопонимании является чисто риторическим.

 

Следует напомнить, что примерно того же взгляда на рассматриваемый нами вопрос придерживались некоторые классики русского уголовно-процессуального права. Так, например, И.Я. Фойницкий полагал, что потерпевшими должны признаваться лица, которые понесли от преступления какой-либо вред, материальный или нематериальный, наличный или только юридически возможный, выражающийся в нарушении по отношению к ним самим или близким им по родству или опеке.[6] Представляется, что акт признания лица потерпевшим вовсе не означает только то, что данное лицо обязательно понесло ущерб определённого вида и размера, ибо окончательное решение такого вопроса является делом суда, который в процессе уголовного судопроизводства постановляет все выявленные и доказанные факты в приговоре. Основная обязанность правоохранительных органов состоит прежде всего в том, чтобы на основании некоторых, наиболее важных признаков предполагаемого преступления наделить считающее себя пострадавшим вменяемое лицо предусмотренными УПК РФ процессуальными правами и обязанностями для последующего возможного продолжения процесса достаточного или полного доказывания сообщённых в заявлении фактов, в том числе и факта существования реальной и непосредственной угрозы причинения вреда жизни, здоровью и имуществу заявителя, даже если замысел преступника не был реализован.

 

По действующему уголовно-процессуальному законодательству России  момент возбуждения уголовного дела и признания заявителя потерпевшим определяют дознаватель, следователь, прокурор или суд после выявления факта причинения лицу физического, имущественного или морального вреда и наличия причинной связи между преступным деянием и наступившим ущербом. На практике же, представители правоохранительных органов по вполне понятным причинам, но зачастую вопреки логике уголовно-процессуального доказывания, выносят такое постановление о признании заявителя в качестве потерпевшего, как правило, не в самом начале, а ближе к концу процесса дознания или предварительного следствия.

 

Представляется, что действующее уголовно-процессуальное законодательство из-за своего несовершенства позволяет некоторым недобросовестным и профессионально неподготовленным правоохранителям давать произвольное толкование и неправомерное применение соответствующих положений закона, в результате которого многие уголовные дела остаются невозбуждёнными, а многие потерпевшие искусственно лишаются конституционно гарантированного доступа к правосудию. Например, некоторые дознаватели, следователи и прокуроры отказываются принять от заявителей и подвергнуть экспертизе доказательства совершения против них преступления под предлогом того, что на основании ч. 2 ст. 81 УПК РФ это допустимо только после возбуждения уголовного дела. Получается некий замкнутый и порочный круг, при котором возбуждение уголовного дела невозможно без предварительного принятия и последующей экспертной оценки представленных заявителем предметов, указывающих на признаки совершённого против него преступления, а последнее невозможно без возбуждения уголовного дела. Именно из-за такой порочной логики некоторых представителей правоохранительных органов многие потенциальные и реальные жертвы преступлений подчас не решаются сообщать о совершённых против них преступлениях в соответствующие правоохранительные органы, не хотят связываться с ними вообще, будучи уверены в том, что никакой реальной защиты своих прав они всё равно от них  не получат. Вовсе не случайно то, что, по данным судебно-правовой статистики, в России огромное количество преступлений не регистрируется либо по причине нежелания пострадавших обращаться в правоохранительные органы, либо необоснованного отказа правоохранительных органов регистрировать заявления и сообщения о преступлениях, своевременно возбуждать уголовные дела и признать пострадавших от преступления в качестве потерпевших.[7]

 

            По мнению некоторых авторов, судебная практика по уголовным делам показывает, что наибольшее число нарушений прав и законных интересов потерпевших допускаются именно в стадии возбуждения уголовного дела и признания заявителя о преступлении в качестве потерпевшего: имеется огромное количество неправомерных отказов в возбуждении уголовных дел, непризнания пострадавших от преступления в качестве потерпевших, халатность и волокита, которые приводят зачастую к незаконному прекращению уголовных дел.[8] О неудовлетворительном состоянии дел по своевременному возбуждению уголовных дел и признания заявителей потерпевшими свидетельствует также приказ Генерального прокурора РФ от 10 января 1999 г. №3 «об усилении прокурорского надзора за соблюдением законности при разрешении заявлений, сообщений и иной информации о совершённых и подготавливаемых преступлениях».[9]

 

Очевидно, что произвольная задержка органом дознания, следствия или прокуратуры момента вынесения постановления о признании заявителя в качестве потерпевшего неправомерно лишает жертву преступления необходимой и реальной возможности принять активное участие в рассмотрении собственного дела в виде заявления соответствующих ходатайств и жалоб на неправомерный ход дознания или предварительного следствия, в частности, когда нарушаются его процессуальные права и законные интересы. Предусмотренные действующим российским уголовно-процессуальным законодательством неотложные следственные действия, предпринятые правоохранительными органами сразу же после получения сообщения или заявления о преступлении, являются первейшей гарантией для раскрытия совершённого преступления, изобличения виновного лица, а также своевременной компенсации причинённого потерпевшему ущерба. Согласно п. 19 ст. 5 УПК РФ, неотложными следственными действиями являются те следственные действия, которые дознаватели, следователи и прокуроры обязаны незамедлительно совершить после возбуждения уголовного дела для обнаружения и фиксации следов и доказательств преступления. Например, работники правоохранительных органов, после получения сообщения о совершённом разбойном нападении или грабеже, обязаны сразу же допросить тяжело раненного потерпевшего от преступления, осмотреть место происшествия, зафиксировать и закрепить все визуальные и вещественные доказательства, назначить и произвести соответствующие освидетельствования и экспертизы, а также принять все меры по розыску и поимке преступников по горячим следам.

 

    Действующее уголовно-процессуальное законодательство не содержит полного перечня неотложных следственных действий и потому любое из указанных в УПК следственных действий, может стать неотложным в зависимости от конкретных обстоятельств совершённого преступления. Ясно только то, что мерой оценки неотложности того или иного следственного действия является вероятность изменения, полного исчезновения или утери доказательств, без своевременной фиксации и закрепления которых расследование совершённого преступления может потерять всякие возможные перспективы.

 

    Согласно ч. 4 ст. 146, ч. 2 ст. 176 УПК РФ, для закрепления следов преступления и установления лица, которое совершило преступление, органы дознания и предварительного следствия правомочны и обязаны производить осмотр места происшествия в качестве метода проверки обстоятельств преступления, о котором они получили сообщение.  Однако производство личного освидетельствования заявителя и судебной экспертизы до возбуждения уголовного дела действующим уголовно-процессуальным законодательством прямо не предусмотрено, хотя для проверки фактов о сообщении преступления такая экспертиза была бы не только целесообразна, но во многих случаях просто необходима. Например, если гражданин обращается в органы внутренних дел или прокуратуры о совершении против него попытки отравления удушающим газом либо кислотными или щелочными испарениями и при этом представляет правоохранителям образцы своей отравленной слюны, то без криминалистической экспертизы этих образцов трудно установить достоверность фактов, указывающих на признаки совершённого против него преступления, так как осмотр места происшествия и результаты его личного освидетельствования могут оказаться недостаточными для возбуждения уголовного дела и признания заявителя потерпевшим. Следовательно, в статьи 144, 179 и 195 УПК РФ, которые устанавливают порядок производства освидетельствования и судебной экспертизы, необходимо внести дополнения о порядке производства освидетельствования и судебной экспертизы до возбуждения уголовного дела и признания заявителя в качестве потерпевшего. Причём такой порядок должен быть обязательным для дознавателей, следователей и прокуроров, и потому их отказ от проведения освидетельствования или судебной экспертизы до возбуждения уголовного дела и признания заявителя потерпевшим должен считаться необоснованным или иногда даже преступным бездействием, которое закономерно может повлечь за собой незаконный отказ от возбуждения уголовного дела и признания заявителя потерпевшим со всеми вытекающими отсюда юридическими последствиями.     Следственно-судебная практика показывает, что органы дознания и предварительного следствия по причине незаинтересованности и своего халатного отношения к выполнению своих прямых обязанностей нередко нарушают десятидневный срок  для направления возбуждённого уголовного дела прокурору для определения его подследственности в соответствии со ст. 157 УПК. Иногда правоохранительные органы даже не производят осмотр места происшествия (кражи, попытки убийства или отравления), но своими запоздалыми и стандартными отписками («заявитель добросовестно заблуждается», «факты, сообщённые заявителем, не подтвердились», «недостаточно доказательств» и т. п.), под угрозой ст. 306 УК РФ о наказании за ложный донос, берут заявителя «на измор», пока он «добровольно» не откажется от своего заявления или не перестанет обращаться с жалобами в вышестоящие инстанции о том, что он добросовестно не заблуждается и что указанные попытки совершения преступления продолжают систематически совершаться.

 

Во время допроса потерпевший должен иметь право собственноручно письменно изложить свои показания, а дознаватели, следователи, прокуроры и судьи должны быть обязаны принимать эти письменные показания потерпевшего и приобщать их к материалам дела. Иными словами, в п. 2 ч. 2 ст. 42 УПК должно быть внесено соответствующее дополнение о праве потерпевшего давать представителям правоохранительных органов государства собственноручно записанные показания. В практике досудебного следствия уголовного дела нередко дознаватели, следователи и прокуроры, вместо записанных самими потерпевшими показаний, в материалы дела подсовывают выгодные для их заранее запланированного  бездействия свои записи показаний потерпевшего, которого всякими неправомерными методами воздействия на потерпевшего заставляют последнего расписываться под тем, чего он не говорил в своих показаниях.

 

Правоохранительным органам не следует пренебрегать показаниями и объяснениями потерпевших, пренебрежительно или  предосудительно считая их плодами «добровольного заблуждения». Кстати говоря, такая типовая отговорка дознавателей и следователей  в правоприменительной практике вовсе не является редкостью, но довольно часто является предметом для журналистских разносов безответственной работы правоохранительных органов. Вовсе не случайно, один из известных в московской области журналистов риторически вопрошает по поводу крайнего бездействия правоохранительных органов одного из подмосковных городов: «Вы когда-нибудь работать будете, господа!? Или будете строчить отписки, что кто-то «добросовестно заблуждается» в том, что у него украли, подожгли, убили…?».[10]

 

            Жизнь показывает, что, к общему сожалению, нередко некоторые дознаватели, следователи и прокуроры, ссылаясь на недостаточную оплату своего труда и недостаточное количество штатных правоохранителей, пытаются обманом или психологическим насилием склонить заявителей к отказу от уже поданного заявления, в грубой форме отказывают в возбуждении уголовных дел, иногда даже делают попытки укрытия преступлений от их регистрации и учёта путём их незаконной перерегистрации, сокрытия заявления и материалов проверки. Обычными необоснованными и незаконными отговорками огромной армии горе-правоохранителей являются следующие неправомерные основания: «добросовестное заблуждение заявителя о преступлении», «безответственное отношение потерпевшего к краденному своему имуществу», «малоценность краденного имущества», «недоказанность наличия у заявителя украденного имущества», «неустановленность факта кражи имущества», «нежелание заявителя признать его в качестве потерпевшего»  и т. п. Причём, как отмечают некоторые исследователи, уголовные дела не возбуждаются не только  по нетяжким преступлениям, но даже по сообщённым фактам об убийстве или безвестной пропаже людей.[11]

 

    Для обоснованного и своевременного возбуждения уголовного дела и признания заявителя потерпевшим, наряду с осмотром места происшествия и допроса потерпевшего, должно обязательно проводиться также освидетельствование пострадавшего. Согласно ст. 179 УПК РФ освидетельствование имеет целью обнаружения на теле потерпевшего следов преступления, телесных повреждений (ранений, ушибов, кровоподтёков, шрамов, кровяных мазков, признаков отравления), особых примет (имеющих особое расположение родимых пятен, послеоперационных рубцов, татуировок); фиксации особых состояний (болезни, страха, переутомления, алкогольного или наркотического опьянения, нарушения речи, дрожания пальцев). По справедливому мнению некоторых авторов, к принудительному освидетельствованию представители правоохранительных органов должны прибегать только в тех случаях, когда исчерпаны все возможности убеждения потерпевшего в том, что совершённое против него  преступление можно будет раскрыть только после его освидетельствования.[12]

 

    В соответствии с п. 4 ст. 195 УПК РФ, судебная экспертиза в отношении потерпевшего, кроме случаев, предусмотренных п. 2,4 и 5 ст. 196 УПК РФ (установление его фактического возраста, характера и тяжести вреда, причинённого потерпевшему, установление его вменяемости), производится с его письменного согласия или согласия его законных представителей. Согласно статьям 42, 195, 198 и 206 УПК РФ, потерпевший вправе в любой момент знакомиться со всеми материалами назначенной и произведённой экспертизы, заявлять отвод эксперту и ходатайствовать о назначении дополнительной или повторной экспертизы. Дело в том, что, по данным судебной статистики, в правоприменительной практике каждая третья экспертиза назначалась несвоевременно, т.е. неправомерно откладывалась, перед экспертом ставились не все необходимые вопросы для выявления истины по делу.[13]

 

    Все сведения и вещественные доказательства, переданные потерпевшим в органы дознания, предварительного следствия и суда, должны  тщательно проверяться и приобщаться к материалам уголовного дела. При этом в случае сомнения правовой значимости того или иного сведения и доказательства, которые, как правило, должны быть приобщены к материалам уголовного дела и сохранены в надлежащих условиях, должны быть истолкованы в пользу потерпевшего, пока не будет доказано обратное. В конце концов, у работников правоохранительных органов всегда останется возможность привлекать недобросовестного или злонамеренного заявителя о якобы совершённом против него преступлении (например, при инсценировке совершения против него преступления) к уголовной ответственности за ложный донос или за дачу ложных показаний. Но когда сведения, сообщённые заявителем, и представленные им доказательства по причине лени, невежества или корыстной заинтересованности представителей правоохранительных органов не принимаются и не подвергаются надлежащей проверке и правовой оценке, то многие совершённые преступления просто оставляются нераскрытыми, преступники по причине своей безнаказанности ещё больше активизируют реализацию своих разрушительных планов. Жертвы же преступлений и общество в целом всё больше начинают испытывать возрастающее недоверие и неприязнь к «окормляемым» за счёт своих налогов горе-правоохранителям.

 

            Для своевременного и обоснованного возбуждения уголовного дела и признания заявителя потерпевшим важна также правильная квалификация признаков предполагаемого преступления, о котором заявил считающее себя пострадавшим лицо. Например, в делах о нанесении оскорбления или клеветы вопрос о наличие или отсутствие состава преступления в действиях подсудимого должен быть решён только с учётом субъективного отношения потерпевшего к содеянному против него правонарушению. Стало быть, отказ в возбуждении уголовного дела частного обвинения или вынесение оправдательного приговора по мотивам малозначительности содеянного является неправомерным решением и подлежит немедленной отмене со стороны вышестоящих правомочных органов или суда.

   

            Неправомерным также будет решение об отказе в возбуждении уголовного дела в случае, когда деяние против заявителя совершено душевнобольным человеком, который находился в невменяемом состоянии. Дело в том, что даже если дознаватели, следователи, прокуроры или судьи располагают данными о душевной болезни правонарушителя и уверены в том, что невозможно применить к невменяемому лицу уголовного наказание, они, тем не менее, обязаны возбудить уголовное дело по факту заявленного правонарушения с перспективой применения к правонарушителю принудительных мер медицинского характера. Только своевременным возбуждением уголовного дела представители правоохранительных органов могут обеспечить личную безопасность заявителя, предупредить повторное совершение нарушения его прав и нанесения ему физического или материального вреда. Пока не будут устранены всякие сомнения в психической полноценности лица, против которого подано заявление, последнее должно быть зарегистрировано, а возбуждённое уголовное дело продолжено вплоть до полного выяснения состояния психического здоровья правонарушителя, даже если между ним и потерпевшим будет достигнуто соглашение о полном примирении.

 

Неправомерный и необоснованный отказ дознавателя или следователя в возбуждении уголовного дела или его прекращение непризнанный потерпевший вправе обжаловать прокурору или суду в порядке ст. ст. 124 и 125 УПК РФ. Такая жалоба на незаконные решения, действия или бездействие представителей правоохранительных органов  должна быть рассмотрена судом с участием заявителя и его представителя, а также иных заинтересованных в данном деле лиц. Заявитель имеет право обосновывать свою жалобу всеми незапрещёнными законом способами, а также после выступления всех других участвующих в данном судебном заседании лиц, выступить с соответствующей репликой.

Часть 7 ст. 125 УПК РФ полагает, что принесение жалобы потерпевшим на решение, действие или бездействие представителей правоохранительных органов не приостанавливает производство обжалуемого решения, действия или бездействия, «если это не найдёт нужным сделать орган дознания, дознаватель, следователь, прокурор или судья». Здесь возникает естественный вопрос: а если «неприостановление», т.е. исполнение обжалуемого потерпевшим решения может привести к необратимым и невосполнимым последствиям, то, как же должен поступить суд? Представляется, что в данном случае в указанное положение закона необходимо внести поправку о том, что исполнение обжалуемого решения представителей правоохранительных органов  должно быть приостановлено судом до принятия окончательного решения, если оно, по мнению суда (а не по мнению самих работников правоохранительных органов, которые, по известным причинам, не захотят признаться в неправомерности собственных действий или бездействия!) может иметь необратимые и невосполнимые вредные последствия. Во всех подобных случаях действующее российское законодательство должно по возможности умерить усмотрительный произвол работников правоохранительных органов, дать побольше правомерных возможностей потерпевшим иметь беспрепятственный доступ к правосудию и посредством суда самостоятельно защитить свои конституционные права и законные интересы.

 

            Согласно п.1.2 Приказа Генеральной прокуратуры РФ от 18 июня 1997 г. №31[14] следует считать важнейшей обязанностью прокуроров защиту прав и законных интересов потерпевших от преступлений, внимательно подходить к рассмотрению их жалоб и заявлений, принимать все необходимые меры к восстановлению нарушенных прав, возмещению морального и материального вреда. В п. 1.12 Приказа говориться о необходимости своевременного проведения неотложных следственных действий по установлению и закреплению следов преступления, получения и надлежащей фиксации доказательств, использованию возможностей оперативно-розыскных мероприятий. В пунктах 1.16 и п. 1.18 Приказа требуется безотлагательная отмена постановлений о приостановлении или прекращении уголовных дел, если не исчерпаны все возможности для сбора доказательств и изобличения преступников. Для всего этого предлагается также установление контроля за законностью действий следователей и дознавателей.

 

            В соответствии с совместным Приказом Генерального прокурора РФ и Министра внутренних дел РФ от 24 мая и 20 ноября 1998 г. №83/36/1/99934 «О совершенствовании деятельности по раскрытию убийств, связанных с безвестным исчезновением граждан, и розыску лиц, пропавших без вести» достаточным основанием для возбуждения уголовного дела могут служить данные, прямо или косвенно указывающие на то, что без вести пропавший мог стать жертвой преступления, тем более что отсутствуют сведения о намерении лица сменить место своего пребывания или жительства.[15] По статистическим данным, за первое полугодие 2005 г. в России было выявлено и поставлено на учёт более 78000 ранее не зарегистрированных преступлений, отменено более 400000 незаконных и необоснованных постановлений об отказе в возбуждении уголовных дел (почти 20%).[16] Эти факты, свидетельствующие о неудовлетворительной работе российских правоохранительных органов в деле своевременного предупреждения, надлежащей регистрации ежедневно совершаемых преступлений, возбуждения уголовных дел, признания жертв преступлений в качестве потерпевших, выявления и должного наказания преступников, ещё и ещё раз наводят нас на серьёзные размышления о необходимости кардинального совершенствования уголовно-процессуального законодательства и правоприменительной практики и о существенного повышения уровня правосознания и профессиональных навыков работы представителей правоохранительных органов.

 

            В пункте 3.2 совместного Приказа Генеральной Прокуратуры РФ № 18 и МВД РФ № 350 от 16 мая 2005 года  «О мерах по укреплению законности при вынесении постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела»[17] установлено, что необходимо обеспечить рассмотрение материалов об отказе в возбуждении уголовного дела не позднее 24 часов с момента поступления их в прокуратуру, а также давать надлежащую правовую оценку принятого органом дознания или следствия решения по отказным делам. После признания отказа в возбуждении уголовного дела незаконным и необоснованным прокуроры обязаны в соответствии с ч. 6 ст. 148 УПК РФ либо безотлагательно возбуждать уголовное дело, либо возвратить его материалы для дополнительной проверки. При этом дознавателям, следователям, прокурорам и судьям всегда нужно помнить, что для отмены вынесенного ими решения и судебного приговора на основании ч. 1 ст.381 УПК РФ достаточно то, что они не признали пострадавшего от преступления лица в качестве потерпевшего, не разъяснили потерпевшим их процессуальные права или гру