Политические основы современного миротворчества России // Представительная власть - XXI век. 2019. – № 3. С. 36-41. В статье исследуются сложившиеся политические основы миротворческой деятельности Российской Федерации с позиции укрепления суверенитета и обеспечения национальной безопасности страны на основе защиты и продвижения за рубежом ее государственных интересов; идентифицируются ключевые черты современной политики обеспечения национальной безопасности России и ее миротворческой деятельности; на основе контент-анализа программных политических документов главы государства вычленяются и группируются основные угрозы и вызовы национальной безопасности страны, приоритетные задачи в области обеспечения ее национальной безопасности и отечественного миротворчества
Актуальные политико-правовые аспекты современного миротворчества России // Представительная власть - XXI век. 2019. – № 4. С. 9-13. В статье рассматриваются современные политико-правовые подходы и практические механизмы Российской Федерации в сфере международной миротворческой деятельности. Предложена и обоснована перспективная концепция ее организации на основе принципа «здорового прагматизма», подразумевающего приоритетное обеспечение в ходе отечественной миротворческой практики национальной и военной безопасности России, защиты ее государственных интересов и продвижения стратегических приоритетов. На основе принципа политической целесообразности уточнены основные типы российских миротворческих операций, предложены и обоснованы их новые варианты
Российское миротворчество на Балканах: упущенные возможности и перспективы // Представительная власть – ХХI век. 2019. – №5-6. С.54-63. В статье исследуется политика России в ходе урегулирования балканского кризиса, приведшая к ее геополитическому поражению и вытеснению из процесса принятия ключевых международных решений, снижению авторитета и влияния в мире, что негативно отразилось на обеспечении национальной безопасности страны и реализации ее интересов, способствовало военной агрессии НАТО против Югославии
Миротворческая деятельность как элемент «мягкой силы» России// Представительная власть – ХХI век. 2019. – №7-8. С. 44-49. В статье исследуется возможности современной миротворческой деятельности Российской Федерации в интересах обеспечения ее национальной безопасности, повышения международного влияния, статуса, рейтинга и престижа. Обосновывается геополитическая заинтересованность нашего государства в повышении роли и значения миротворческой дееспособности ОДКБ для продвижения российских интересов в рамках СНГ, странах третьего мира и малых государствах с опорой на прагматическое использование возможностей «мягкой силы» России в целях обеспечения на международной арене «мягкой безопасности»
Прагматический подход в миротворчестве России // Представительная власть – ХХI век. 2020. – №3. С. 37-40. В статье рассматривается целесообразность выстраивания миротворческой деятельности России на основе рационализма и прагматизма с учетом постоянно осложняющейся обстановки в мире. Вычленяются ключевые конфронтационные черты трансатлантического миротворчества на постсоветском пространстве, обосновываются преимущества реализации миротворческой деятельности России на основе более гибкой и прагматичной внешней политики в целях защиты за рубежом собственных национальных интересов
Эффект политико-правовой аберрации международного миротворчества: причины, сущность и значение // Представительная власть - XXI век. 2020. – № 4. С. 38-43. В статье исследуется вариативность сложившихся подходов к содержанию института международного миротворчества. Формулируется авторское понятие «эффект политической аберрации миротворческой семантики», обосновываются сущность и значение данного геополитического феномена для современного миротворческого процесса. Вычленяются и аргументируются важнейшие интегративные факторы, обусловившие распространение в практике миротворчества данного феномена, во многом спровоцированного агрессивной направленностью кризисного урегулирования США и ведущих стран НАТО, их извращением сути гуманитарных операций ООН
Значимость международного миротворчества в системе обеспечения национальной безопасности России: геополитические детерминанты и факторы // Представительная власть – ХХI век. 2020. – №5-6. С. 57-65. В статье выделяются, формулируются и исследуются ключевые геополитические детерминанты (объективные первопричины), оказывающие негативное влияние на национальную безопасность России и реализацию на мировой сцене потенциала ее международного миротворчества. В сравнении с ведущими и значимыми мировыми субъектами, оценивается национальный вклад нашего государства в практическое миротворчество ООН
Международное уголовное правосудие и миротворчество ООН: взаимообусловленность, взаимосвязь и влияние на национальные интересы России // Представительная власть – ХХI век. 2021. – №3. С. 17-23. В статье в рамках интегративного подхода исследуется ряд взаимосвязанных аспектов международного уголовного правосудия и миротворческой деятельности ООН с точки зрения их влияния на реализацию за рубежом национальных интересов России, обеспечения и укрепления её национальной безопасности. Автор позиционирует международное уголовное правосудие в качестве важного элемента миротворчества ООН – завершающего этапа окончательного примирения сторон противостояния – и раскрывает данный постулат на примерах практики Международных уголовных трибуналов по бывшей Югославии и Руанде, Специального суда по Сьерра-Леоне и Чрезвычайных палат в судах Камбоджи
Политико-правовая парадигма миротворческой практики Польши и прибалтийских государств // Представительная власть – ХХI век. 2021. – №7-8. С. 35-43. В статье исследуется видоизменение миротворческой доктрины Польши, нацеленной в современных геополитических условиях на приоритетную имплементацию национальных интересов США, обеспечение коллективной безопасности НАТО, и только затем на поддержание, по остаточному принципу, глобальной безопасности на международно-правовых нормах и механизмах ООН. Аргументирована специфичность символического участия Латвии, Литвы и Эстонии в миротворческой деятельности, которая, как правило, реализуется не в системе ООН, а в рамках обеспечивающего сегмента кризисного урегулирования США и НАТО.
